О городе

В те далекие времена помещиков Левашовых, города Камешково не существовало на земле. Местность эта на северной окраине Горковской вотчины Ковровского уезда называлась «Лесная пустошь Камешки» и принадлежала знаменитому помещику – генералу Левашову. Сам генерал жил постоянно в Петербурге, служил при императорском дворе, и постоянно занятый военной службой, почти не заглядывал в свою отдаленную вотчину.
Земли Горковской вотчины, расположенные по обоим берегам реки Клязьмы, покрытые сосновым лесом с множеством пушного зверя и разнообразной дичи, обилием озер, наполненных рыбой, пойменных лугов с разнообразной растительностью, позволявшей содержать обилие скота, поражали своим природным богатством. В дополнение к этим богатствам помещик имел немало крепостных крестьян, трудом которых обрабатывалась эта земля.
Село Горки известно с начала ХVӀӀ века, когда было пожаловано Василием Шуйским «за московское осадное сидение» в вотчину дворянину Тихону Ивановичу Траханиотову. В последней четверти столетия усадьба принадлежала стольнику А.И. Траханиотову, женатому на М.М. Колычевой; далее – их сыну стольнику Р.А. Траханиотову, женатому на княжне Н.Л. Волконской. В 1724 году усадьба отошла в казну, и в том же году по повелению Петра Ӏ была пожалована капитан-командору флота Никите Петровичу Вильбоа. Его сын А.Н. Вильбоа в 1763 г. продал усадьбу гр. Варваре Ивановне Гендриковой (1747-1817), вышедшей замуж за сенатора А.Б. Челищева (1744-1806). В 1782 году она продала Горки дочери генерал-поручика Ивана Васильевича Левашова (1715-1785) – Елизавете Ивановне Левашовой (1742-нач. ХӀХ в).
Левашовы – русский дворянский и графский род. Происходит, по сказаниям древних родословцев, от немчина Христофора Карла Дола, выехавшего «из немец» во Псков, принявшего крещение с именем Василия и переселившегося в Тверь к великому князю Александру Михайловичу, у которого он был боярином. Праправнук Василия, Александр Викулич, по прозванию Леваш, тверской боярин, стал родоначальником Левашовых. Фёдор Васильевич Левашов был воеводой в Балахне (1610 г.) и в 1612 г. сподвижником князя Д.М. Пожарского.
Многие представители рода Левашовых в конце ХVΙΙ века служили стряпчими, патриаршими, царскими стольниками. В ХVΙΙΙ-ХΙХ занимали важные посты на военной и гражданской службе.
Генерал-аншеф Василий Яковлевич Левашов (1667-1751) участвовал в Азовском походе, в ряде сражений Северной войны, управлял присоединенными от Персии областями, участвовал в русско-турецкой (1735-1739) и русско-шведской (1741-1743) войнах, состоял сенатором и главноначальствующим Москвы.
Его сын Иван Васильевич (1715-1785) получил чин генерал-поручика.
Сыновья Ивана Васильевича: Василий Иванович (1740-1804 г.) – был обер-егермейстером, Александр Иванович (1751-1811) – генерал-поручиком, Федор Иванович (1752-1816) – сенатором.
В начале ХӀХ века село Горки унаследовал племянник Е.И. Левашовой и сын Александра Ивановича статский советник Иван Александрович Левашов (1769-1848). В 1811 году в Горках при помещичьей усадьбе «обреталось 12 мужеска полу дворовых и 190 таковых же душ крестьян». Всего же в вотчине И.А. Левашова в Горках и соседних деревнях Томзино, Берково, Остров, Мишнево, Коромыслово и Иваньково насчитывалось 693 ревизских души .
Центром обширной вотчины считалось село Горки, там был господский двор с роскошным барским особняком «о 17 комнатах и еще два флигеля жилых новых, два флигеля старых деревянных», и надворного строения — каретный сарай, амбар и конюшня, а также церковь и кабак. Все это с глубокой старины внушало страх, уважение и привязанность к этому центру богатой вотчины. На востоке вотчина граничила с мелкопоместным помещиком поручиком Налетовым, имевшем в своем владении одну деревню Волковойно, а на западе при селе Патакино в более живописной местности, на крутом высоком берегу реки Клязьмы, находилось имение знаменитого помещика и царского сановника графа Бутурлина. Генерал чаще ездил в свое боле благоустроенное именье на реке Оке Рязанской губернии, но позднее, породнившись с капитаном Милостовым, жившим в Москве, стал чаще навещать свою отдаленную вотчину. В отсутствии барина Горковской вотчиной управлял немец Карл Иванович, бургомистр – хохол Цыба и посредник между мужиком и барином – староста поляк Казимир Лопуховский.
За 1836 год сохранилось подробное описание имения И.А. Левашова:

	Горки	Мишнево	Остров	Берково	Томзино
Количество ревизских душ	185	229	49	114	79
Земли пахотной	744 дес.	919 дес.	140 дес.	444 дес.	312 дес.
Земли сенокосной	186 дес.	250 дес.	35 дес.	111 дес.	78 дес.
Земли неудобной	4 дес.	6 дес.	1дес.	3 дес.	1 дес.
Леса строевого	140 дес.	201 дес.	30 дес.	103 дес.	60 дес.
Леса дровяного	185 дес.	250 дес.	35 дес.	111 дес.	78 дес.
Тягл на оброке	92	146	24	57	39
Доход	4600 руб.	7300 руб.	1200 руб.	2850 руб.	1950 руб.
Ежегодный крестьянский посев	930 четвертей	1232 четвертей	175 четвертей	555 четвертей	1389 четвертей
Мельниц  крестьянских	1	3	2	0	1

Часть крестьян промышляла торговлей, ходили коробейниками продавать товар в отдаленные места. Хлеб местные крестьяне возили во Владимир и Ковров. Находившиеся рядом с селом Горки пять озер – Урдах, Каменное, Вохнал, Старица и Пронино были богаты рыбой и приносили помещику ежегодный доход в 300 рублей ассигнациями. Имелось также три господских фруктовых сада, доход от которых составлял 200 рублей в год, три пруда с рыбой.
Всего во всех вышеперечисленных селениях 726 ревизских душ,земли 4733 десятин 1255 сажень. Доход ежегодно составляет 18004 руб.

Народ здесь был неграмотный, темный, но трудолюбивый, смышленый и добродушный. На конюшне господского двора чинили суд и расправу, внушая крепостным покорность барину. Приезжая в село, барин созывал девушек и молодиц петь песни и водить хороводы, награждая их щедро конфетами, печеньем, орехами, разбросанными на землю, чтобы распознать кто из них ловчее и проворнее. Затем вместе со старостой намечал какую девушку выдать в какую семью. Вызывал неплательщиков оброка и провинившихся в чем-либо, одних наказывал, других отдавал на 25 лет в солдаты.
Глухая Горковская вотчина, казавшаяся барину отдаленной, имела в то время два пути, связывавшие ее с окружающим миром. Летом служил передвижением водный путь по реке Клязьме, где на лодках и баржах перевозились и люди, и грузы, особенно вниз по течению. Другой путь — гужевой транспорт по широкому, обсаженному березками большаку «Владимирке». Дорога пролегала полями дер. Берково и приэтапной деревушки Иваньково, расположенной на самой границе с соседней деревушкой Пропасти, принадлежавшей другому барину, жившему в дер. Машки. Затем большак шел лесной пустошью Камешки на дер. Григорково и далее на город Ковров. Шумная жизнь большака имела громадное влияние на крепостных людей, живших при дороге. Они ходили гулять на дорогу, слушать забавные рассказы прохожих. По дороге двигались обозы из Москвы и Владимира на Ковров и Нижний Новгород, шли партии крепостных крестьян, перепроданные одним помещиком другому, гнали по этапу арестантов, закованных кандалами в далекую Сибирь, брели мастеровые, беглые люди, веселые скоморохи с ручными медведями на цепи, готовые повеселить народ. Многие из них надолго задерживались в Иванькове и даже прописывались, временно оседая на барщине. Долго слышался под дугой звон колокольчика разгулявшегося барина, захмелевшего в дер. Тереховицы, где был кабак, постоялый двор и почтовый пункт, производивший смену лошадей.
Часто проезжие купцы на постоялом дворе шепотом жаловались на деревню Тереховицы: пошаливают в ней ребята, грабят их обозы и укрывают награбленное в Урсово болото, а концы топят на дне глубоких озер; да и сами жители замечали и удивлялись, откуда появились на поверхности озер колеса от телег, почерневшие изрядно?
Пустошь Камешки за отдаленностью считалась бросовой землей, покрытая кустарником, мелким сосновым лесом, с небольшими болотами и множеством провальных ям, среди лесных косогоров казалась малопривлекательной землей в глазах барина. Славилась пустошь одними грибам и ягодами, росшими в изобилии, собирать которые могли только крестьяне своей вотчины. Сбор грибов и ягод считался доходной статьей крестьян вотчины, а поэтому соседние деревни – Пропасти, Григорково и Волковойно, как принадлежавшие другому барину, доступа туда не имели. Лесник и бургомистр выгоняли чужих и отбирали собранные грибы и ягоды. Охота, как благородное развлечение, крепостным не разрешалась, а рубка сухостоя на дрова или рубка леса на ремонт дома без разрешения барина – Боже упаси, засекут розгами на барском дворе. У барина был обычай, а возможно, мания иметь побольше деревень, ссылать провинившихся в чем-либо крестьян вдаль от центра на бросовые, пустопорожние окраины вотчины. Так по прихоти барина образованы были в районе пустоши Камешки небольшие по 8-12 хилых избушек, крытых соломой, деревушки Коромыслово, Берково, Остров, Иваньково. Долгие годы смотрели с завистью обиженные барином деревушки сторону села и кормилицы поймы. Жители этих деревень, находясь на положение пасынков, были гораздо беднее жителей села Горки и деревни Мишнево, которым во многом помогала пойма. Она определенным образом обувала, одевала и кормила мужиков. В пойме крестьяне собирали грибы, ягоды, драли лыко с лип для лаптей, служивших почти единственной обувью крестьянам. Рогатый скот, гуляя в пойменных лугах, давал ему молоко, мясо, овчину, шерсть, из чего мужик валял обувь, шил одежду, изготовлял шапки-ушанки. Жизнь заброшенных на окраину деревушек требовала особых усилий и неимоверных затрат труда, чтобы не погибнуть с голода. Только скромные, трудолюбивые островитяне и крепкие, рослые и выносливые берковцы могли бороться с нищетой. Они настойчиво обрабатывали бросовые земли и арендовали у казны оброчную статью – Большое Урсово болото и водолив реки Наромши на Коданах, которые позволяли им держать много скота. Не зря настойчивых и энергичных крестьян деревни Берково в насмешку часто называли «чернотропами» за обилие на улицах зимой черных троп, протоптанных от колодца до омшаника, где содержался скот.
С пуском железной дороги Москва – Нижний Новгород Владимирский край преобразился, все начало двигаться по ее путям. Большая дорога постепенно опустела, реже на ей стал слышаться колокольчик, грозно звучавший под дугой курьерских и почтовых лошадей государственного чиновника, все потянулись к «чугунке», так называли ее простые деревенские люди.
После смерти Ивана Александровича в 1848 г., у которого не было своих детей, имение перешло к младшим братьям гвардии полковнику Александру Александровичу (1790-1864) и Николаю Александровичу (1795-?), а затем к дочери Николая – Марии Николаевне (в замужестве Милостовой).
С 1864 по 1896 гг. село Горки являлось центром Горкинской волости, которая затем была объединена с Эдемской волостью Ковровского уезда.
При освобождении крестьян от крепостной зависимости в 1861 году или вернее при наделении землей по отпускной грамоте владелицей, женой гвардии капитана Милостова, Марией Николаевной, земля вотчины была разделена на четыре земельных общества: Горковское, Мишневское, Берковское и Островское. Небольшие деревушки вотчины не имевшие права образовать свое общество присоединилось к Беркову и Острову, а некоторые дворы переехали в гор. Ковров и записались в мещане. Остальные земли вотчины, на Томзине 250 дес., пустошь Камешки 150 дес., и луговые в пойме 150 дес. вместе с постройками на барском дворе, были проданы новому помещику Кержаневскому.
Приобретя землю и постройки на селе, обзаведясь скотом и инвентарем помещик Кержаневский решил заняться земледелием и скотоводством. Проработав полтора десятка лет, он убедился, что обрабатывать землю наемными руками, без хороших машин, пользы мало. Крепостные же крестьян, получив наделенную землю, неохотно шли работать на поля нового барина. Излишнюю рабочую силу они находили лучше отпускать в город на побочные заработки и для обучения ремеслам. Помещик шел даже на уступки, отдавая бесплатно окрайки пахоты, недокоски в лугах и неудобные заболоченные земли, лишь бы крестьяне шли помогать на уборке урожая, но и это плохо помогало. Они охотно брали нужное количество земли в аренду или договаривались обработать из половины. Низкие цены на зерновые продукты и дорогие рабочие руки задерживали рост поместья и не оправдывали затрат; только хорошо поставленное животноводство покрывало убытки хозяйства. Постигшее в 1886 году бедствие – пожар, погубивший все барские постройки, окончательно заставило Кержаневского распроститься с поместьем. Предложил он в первую очередь бывшим барским крестьянам, но те отказались приобрести за недостатком средств. Высокие налоги: оброк – подушное, земские и волостные повинности были не под силу бедному, разорившемуся крестьянскому двору, росли недоимки за многими хозяйствами, а земельное общество, связанное круговой порукой, отказывалось покрывать казне суммы недоимков.
Вскоре о продаже этой земли узнали фабриканты Дербеневы.

ВКЛАД ФАБРИКАНТОВ ДЕРБЕНЕВЫХ В ОСНОВАНИЕ

ГОРОДА КАМЕШКОВО

30 мая 1892 года

Эта местность могла бы навсегда остаться «Лесной пустошью Камешки». Но 30 мая 1892 г. правление «Товарищества  мануфактур Никанова Дербенева сыновья» доложило общему собранию пайщиков, что им приобретена часть пустоши площадью 77 десятин за 7750 рублей, с целью построить механическую ткацкую фабрику на 300 станков.[1] Здесь нужно сказать, что это была не первая покупка частей «Лесной пустоши Камешки». Первый участок в 38 десятин приобретен еще Никанором Дербеневым в 1873 г. и упоминается в его завещании сыновьям в 1886 г.[2]

Чтобы понять, что же привело Дербеневых в Камешковский район, приводим небольшую историческую справку. «В 1884 году перестал существовать торговый дом «Братья Дербеневы» по случаю раздела. Ивановская фабрика досталась на долю Никанора Тимофеевича, а Петр Тимофеевич взял себе дело в деревне Растилково. В этом же году Никанор Тимофеевич приобрел смежный участок земли с корпусами ситценабивной фабрики «Товарищества П.И. Лопатина». В 1886 г. все ситцевое производство переведено во вновь приобретенные корпуса и увеличено до 5 печатных машин. В это же время обращено особое внимание на улучшение производства, для чего построены: палильное производство, запарное и увеличена красильня, а также приобретено большое количество ситцево-печатных валов. В этом же году, 30 сентября 1886 г., скончался глава фирмы, Никанор Тимофеевич, не успев привести в исполнение своего желания – учредить товарищество, которому и хотелось предать свое дело, приняв в товарищи своих сыновей. Устав был уже выработан и послан на утверждение, как кончина приостановила ход дела. В силу духовного завещания вступили во владение фабриками сыновья покойного, которые не замедлили привести в исполнение намерение своего отца учреждением товарищества под фирмой «Товарищество Никанора Дербенева сыновья», устав которого удостоился Высочайшего утверждения 6 марта 1887 года. С Пасхи того же года товарищество открыло свои действия. Правление, в директора которого избраны сыновья Никанора Тимофеевича Дербенева, не остановилось в расширении производства: в 1892 г. поставлена отбельная фабрика по способу Mather&Platt, для удовлетворения потребности в белении своей ситценабивной фабрики. К этому же времени граверное отделение переведено в отдельное помещение и обставлено машинами настолько, что вполне удовлетворяет требования рынка в новых рисунках.  Таким образом, к 1893 году ситценабивное производство обставлено было вполне сообразно современным требованиям, и ежегодная выработка ситцев превзошла цифру 400000 кусков 60-ти аршинной меры.  Ткацкая фабрика в 840 станков не удовлетворяла вполне ситценабивную, так что потребовалась прибавка станков, и к 1893 г. построена вновь ткацкая фабрика в 360 станков близ станции Новки, Московско-Нижегородской железной дороги в пустоши Камешково, где и топливо, и рабочие руки дешевле, нежели в г. Иваново-Вознесенске».[3]

Таким образом, дата 30 мая 1892 года стала отправной точкой в истории города, а 8 декабря того же года начала свою работу ткацкая фабрика. В состав лиц фабричного управления вошли – Самойлов Алексей Иванович – управляющий, Даманин Иван Степанович – конторщик, Муравьев Порфирий Федорович – заведующий ткацкой мастерской, Скворцов Иван Михайлович – механик. В воспоминаниях одного из первых сотрудников фабрики Жинкина Владимира Сергеевича говорится: «Фабрику строили летом 1892 год, пустили в ход 6 декабря 1892 года. Эта дата была записана Иваном Степановичем Даманиным на конторке, на которой он занимался. На фабрике в 2 этажа было размещено 357 ткацких станков, одна шлихтовальная машина, не более 2-х сновальных и 2-х мотальных машин, одна мерильная, один токарный станок, верстак с тисками для трех слесарей и верстак для столяра.  Контора размещалась на втором этаже, отделенная кирпичной стеной от производственной части. Внизу под конторой была паровая машина с канатной передачей на коренной привод. С южной стороны корпуса находилась котельная с двумя котлами. Труба была железная»[4].

1893 год

3 марта 1893 года была произведена первая оценка имущества ткацкой фабрики в местечке Камешково.  За ней числилось земли – 2000 десятин, стоимость зданий оценивалась в 32 222 рублей, стоимость машин в 73 821 рублей[5].  На 355 ткацких станках работало 474 человека. Длительность рабочего дня на фабрике – 24 часа (2 смены по 12 часов), рабочих дней в году – 284[6].  Пряжа на фабрику поступала из Петербурга и Москвы. Готовая продукция, т.е. миткаль (неотделанная хлопчатобумажная ткань), отправлялась в Иваново-Вознесенск, где на фабрике Дербеневых она превращалась в ситцы. Таким образом, производство, которое имела фирма в Иваново-Вознесенске и в Камешкове, фактически представляло собой предприятие комбинатского типа, в состав которого входили все три стадии текстильной фабрикации, т.е. прядение, ткачество и отделка. Миткаль везли из Камешкова в Иваново-Вознесенск по железной дороге, но прежде чем погрузить товар в вагоны, ему предстояло проделать путь на лошадях от Камешкова до ближайшей железнодорожной станции Новки[7].

Одновременно с фабрикой начинает расти поселок. У него еще не было своего названия, письма писали на фабрику Дербеневых при станции Новки Московско-Нижегородской железной дороги. Иногда употребляли название – местечко Камешково. Первые квартиры были построены во дворе фабрики. «Это был 3-х оконный двухэтажный дом (2-ой этаж деревянный) – квартира управляющего фабрикой Алексея Ивановича Самойлова, внизу – квартира ткацкого мастера Муравьева Порфирий Федоровича (дом снесен в феврале 1967г.)  Также 2-х этажный пятистенный двухквартирный дом (2-ой этаж деревянный) – квартира механика Скворцова Ивана Михайловича, и квартира старшего конторщика Даманина Ивана Степановича; внизу – в одной половине — пекарня, в другой жил работник конного двора. Рядом каменная двухэтажная палатка для склада ткани, деревянный сарай для материалов и харчевой лабаз.  Из жилых домов – 3-х оконный деревянный дом – квартира слесаря и табельщика, 4-х оконный пятистенный деревянный дом – зимой занимался холостыми служащими фабрики, летом здесь жили работники кирпичного завода, а холостяки летом размещались в летнем бараке»[8].  Таким образом, в первые годы существования м. Камешково, жильем около фабрики были обеспечены только служащие, рабочие ходили на фабрику со всех окрестных деревень пешком.

1894 год

Свою социальную деятельность фабриканты Дербеневы начали в Камешкове практически с самого основания фабрики. По данным 1894 года на фабрике имелась харчевая лавка, где рабочие могли купить товары первой необходимости, упоминается баня, и приемный покой на 6 коек. Освещение фабрики и в квартирах – керосиновое, отопление – дровами[9].

По воспоминаниям Жинкина В.С., «было 2 бани на берегу пруда: одна для служащих, другая – для рабочих. Баней рабочие пользовались бесплатно, для чего должны были предъявить сторожу бани билет, полученный из конторы. Передавать билет посторонним воспрещалось, хотя этот пункт не соблюдался, и в бане мылось все население окрестных селений.  Воду для мытья брали в колодцах».[10]

Задача организованного при фабрике приемного покоя – оказание экстренной медицинской помощи рабочим. За забором фабрики специально было построено деревянное здание для приемного покоя и аптеки, рядом дом для фельдшера. В приемном покое постоянно работал 1 фельдшер – Федор Алексеевич Смирнов с прислугой. 1 раз в неделю вел консультативный прием врач Ковровского земского управления – Константин Федорович Экземплярский. Он был передовым человеком своего времени и много писал предложений по профилактике производственного травматизма и улучшению условий труда и быта рабочих фабрики.

За 1894 год число пользовавшихся приемным покоем:

Лечившихся в приемном покое		Лечившихся амбулаторно
Муж.	Жен.	Муж.	Жен.
7	1	941	447

 

Обращались в основном с травмами рук, занозами на ногах (работали в основном босиком), из инфекционных заболеваний преобладал дифтерит.

Расходы на содержание больницы в год:

Содержание доктора – 320 рублей;

Содержание остального персонала – 360 рублей;

Содержание аптеки – 222-20 рублей;

Уплачено фабрикой за лечение больных – 27 рублей;

Итого: около 1000 рублей[11].

 

1895 год

Документы 1895 года зафиксировали появление на фабрике вспомогательного производства: слесарной мастерской, кузницы, и кирпичного завода, на котором ежегодно обжигалось 1 миллион штук кирпича[12].  В этом же году на средства Дербеневых построена 2-х этажная кирпичная школа в с. Эдемском.

1896 год

С момента открытия фабрики и все последующие годы она постоянно росла, надстраивалась, технически перевооружалась, на что Дербеневы не жалели средств.  Помимо ткацкой, они планируют построить в Камешково и прядильную фабрику. В отчете общему собранию пайщиков за 1895 год и планах на 1896 говорится: «Постройку корпуса при ткацкой фабрике в Камешково для помещения прядильных машин рекомендуется правлению окончить в течение лета 1896 и тотчас же начать постановку машин, которые пустить в ход по возможности скорее».[13] В смете расходов на 1896 год значится: «предполагается выработать на ткацкой фабрике в Иваново – 75000 пудов пряжи; в Камешкове — 40000 пудов. На ситцевой фабрике предполагается напечатать до 500000 штук ситца. Для выработки означенного количества предвидятся следующие расходы:

Покупка пряжи – 2 100 000

Покупка материалов – 450 000

Покупка топлива – 120 000

Жалованье директорам – 20 000

Жалованье служащим – 60 000

Жалованье мастеровым и рабочим – 120 000

Жалованье ткачам и рабочим – 260 000

Торговые и прочие расходы – 70 000

Провозы – 40 000

Страховка – 26 000

Налоги – 20 000

Ремонт фабрики – 30 000

Производство построек – 250 000

Итого: 3 566 000

Чистой прибыли — 237 983, 22 рубля серебром».[14]

 

Уже в конце 1895 приступили к заготовке в Урдиховском бору за Горками строевого леса на балки для постройки прядильной фабрики в 3 этажа. В 1896 построена новая кирпичная труба. На Нижегородской выставке 1896 г. была куплена новая паровая машина завода «Гарамлет».  Постройкой фабрики руководил инженер Владимир Николаевич Веденисов.

 

[1] ГАИО. Ф. 154, Оп. 1, Д. 78а, Л. 17.

[2] ГАИО. Ф. 154, Оп. 1, Д. 1, Л. 29.

[3] Высочайше Утвержденное «Товарищество мануфактур Никанора Дербенева сыновья» в Иваново-Вознесенске.  М., 1896,  с. 9-12.

[4] Воспоминания Жинкина В.С. Из фондов МУК «Камешковский районный историко-краеведческий музей».

[5] ГАИО. Ф. 154, Оп. 1, Д. 361,  Л. 1.

[6] ГАИО. Ф. 154, Оп. 1, Д. 102а, Л. 67.

[7] ГАИО. Ф. 154, Оп. 1, Д. 102а, Л. 69.

[8] Воспоминания Жинкина В.С. Из фондов МУК «Камешковский районный историко-краеведческий музей».

[9] ГАИО. Ф. 154, Оп. 1,  Д. 102а.

[10] Воспоминания Жинкина В.С. Из фондов МУК «Камешковский районный историко-краеведческий музей».

[11] ГАИО. Ф. 154, Оп. 1,  Д. 102а.

[12] ГАИО. Ф. 154, Оп. 1,  Д. 772.

[13] ГАИО. Ф. 154, Оп. 1,  Д. 291, Л. 2.

[14] ГАИО. Ф. 154, Оп. 1,  Д. 291, Л. 3