«Элемент слабости, молодости, надежд и будущности» (Дети в жизни Бородина)

Может быть, одним из самых горьких разочарований в жизни Бородина было то обстоятельство, что брак его с Екатериной Сергеевной оказался бездетным. Но этого рода радость все-таки не миновала его.

«Элемент слабости, молодости, надежд и будущности» с некоторых пор был представлен в семье Бородиных маленькой воспитанницей Лизой Баланевой. Ее имя все чаще появляется в переписке Бородиных. Александр Порфирьевич хлопочет о ее будущем, думает, куда отдать учиться. Один из вариантов – патриотическая школа. «Там дети всех сословий, — пишет он Екатерине Сергеевне Бородиной, — мещан, купцов, чиновников. Учат там русскому языку, арифметике, закону Божьему, географии, истории, рукоделию и хозяйству. Телесных наказаний нет. На Выборгской эта школа около церкви Спаса-Бочарного, следовательно, в двух шагах от нас. Напиши мне, пожалуйста, как ты думаешь? Если согласна, то можно сейчас же поместить Лизу туда. По крайней мере, она всегда будет у нас на глазах. У меня сейчас только что была мать Лизы. Она велела тебе кланяться, разумеется, благодарит за Лизу, предоставляет Богу наградить нас. Она тоже была бы рада, если бы Лизутку отдали туда».

Дальнейшая судьба Лизы вся просматривается по письмам Бородина. Она выросла в их доме. Один из любимых учеников Александра Порфирьевича, Александр Дианин полюбил Лизу. Они поженились и жили в той же квартире; там же росли их дети. Последние годы жизни Александра Порфирьевича были буквально согреты и освещены лаской маленького сына Дианиных.

Первенец Александра Павловича и Елизаветы Гавриловны Дианиных – Борис родился в 1882 году. Его крестными родителями были Александр Порфирьевич Бородин и Вера Яковлевна Дианина. Молодая семья продолжала жить в квартире Бородина. Поскольку своих детей у Бородиных не было, этот ребенок стал настоящей отрадой для Александра Порфирьевича. Теперь в его письмах появляется новый персонаж. «Мой крестник Борька, общий любимец и баловень всей семьи … – мальчонок прелестный, занятный и умненький».[1]

Лето 1883 года Дианины провели как всегда в Давыдове. А.П. Бородин волновался  за ребенка и давал в письмах наставления молодым родителям: «Мне очень прискорбно слышать, что у Вас лето вышло не совсем удачное; особенно мне прискорбно, что Борька не набрался здоровья, не особенно развился, не ходит. Я, признаюсь, рассчитывал, что летом, на открытом деревенском воздухе он расти и развиваться будет, как молодые побеги, укрепится здоровьем… Холода могут прихлопнуть вас сразу вдруг; примите, следовательно, меры, чтобы не простудить Борьку; весь арсенал теплого платья, всяких одеяльцев, платочков, вуалей и пр. держите наготове в запасе…»[2]

По его письмам можно проследить, как рос и развивался ребенок. «У нас за столом к чаю является теперь новый член семьи – миньятюрный мущина Борька, преважно восседающий на своем высоком кресле… Борьку водят теперь уже за одну ручку, впрочем, он ходит пешком и совсем один. Меня зовет теперь папой, Павлыча тоже папой, Лизу – мамой, а всех остальных женщин – Кáками…»[3] К 4 годам у мальчика обнаружились музыкальные способности. «Борька утешает и умиляет нас всех. Он теперь поет, да как верно. Чувство ритма у него развито необыкновенно и он ужасно любит играть в 4 руки с Павлычем и со мной. Разумеется, он играет педаль на одной и той же ноте, пока мы играем остальное… Всякое утро он приходит у меня убирать все с табуретки у постели: часы, подсвечник, спички и пр. Он называет это: убирать все разнообразие у Папы Кокинького. Уронив раз бумаги и письма на пол, он воскликнул: Ах! Растерял все разнообразие у Папы Кокинького!  Прелестный мальчонок!»[4]

О его необыкновенной музыкальности пишет в своих воспоминаниях и Елена Владимировна Кудрякова[5] – близкий друг Сергея Дианина: «Сергей Александрович рассказал мне, что у его матери, Елизаветы Гавриловны, первый сын умер в детстве. Его звали Борис. Он обладал абсолютным слухом и когда в семье музицировали, маленький мальчик тут же определял, какой инструмент сфальшивил. За это его очень любил Цезарь Кюи».[6]

Вот что писал Бородин за пять дней до своей смерти: «Перехожу к Бобе. Боба и прежде любил папу Кокинького, но теперь на него нашла особенная полоса нежных отношений к Кокинькому. Когда только возможно, он спешит влезть ко мне на колени, целует, ласкает и причитывает: «Голубчик ты мой! Голубчик каких нет! … Дуся мой! Крошечка моя! Воробушек мой! Птичка моя маленькая! Жучок мой! и т.д. в том же роде всегда с уменьшительными. При этом в засос целует руки и лицо и требует, чтобы я, непременно, смотрел ему прямо в лицо; чуть я поверну голову в сторону, он сейчас поправит ручкой мою голову и повернет лицом к себе. Теперь играет «пляску птиц» и песни Леля из Снегурочки и просит, чтобы я ему играл «пляску шутов» из той же оперы».[7]

1891 год был очень тяжелым для семьи Дианиных. В апреле 1891 г. похоронили Павла Афанасьевича Дианина, а в июне этого же года от воспаления легких умер Борис. Его похоронили рядом с дедом в селе Давыдово.

Эта ребячья улыбка, светившая ему на прощанье, оказалась наградой единственной, но не последней. Дети Дианиных выросли в атмосфере, где все дышало Бородиным. Ученик, преемник и наследник Александра Порфирьевича, А.П. Дианин сохранил сотни писем, около тысячи документов, связанных с жизнью и творчеством Бородина. Через сорок лет после смерти композитора, в 1927 году вышел в свет первый выпуск обширного собрания писем А.П. Бородина, подготовленный сыном А.П. Дианина, Сергеем Александровичем. Труд этот был посвящен памяти незадолго до этого скончавшейся матери исследователя, Елизаветы Гавриловны Дианиной, урожденной Баланевой. Изучению биографии, творчества, эпистолярного наследия Бородина Сергей Александрович посвятил всю жизнь; ему принадлежит и первое научно выверенное жизнеописание композитора. Сегодня ни одна работа по истории русской музыки второй половины XIX века немыслима без обращения к тому, что сделано С.А. Дианиным, не говоря уж о том, что для всякого, кто обращается к бородинской теме, труды его сохраняют значение первоисточника.

Чистота и самоотверженность прослеживаются в его судьбе. В жизни добро вознаграждается, нужно сказать, вовсе не всегда так неукоснительно, прямо и наглядно. Мать Лизы Баланевой, «предоставившая Богу наградить» Бородиных, едва ли в состоянии была вообразить, как велика и прекрасна будет награда.

С.Б. Кудряшова

[1]Письма А.П. Бородина. Вып. ІV. М., 1950. С. 117.

[2] Письма А.П. Бородина. Вып. ІV. М., 1950. С. 32-33.

[3]Письма А.П. Бородина. Вып. ІV. М., 1950. С. 56.

[4] Письма А.П. Бородина. Вып. ІV. М., 1950. С. 182.

[5] Дочь художника В.И. Маркелова.

[6] Воспоминания Е.В. Кудряковой. Из фондов музея.

[7] Письма А.П. Бородина. Вып. ІV. М., 1950. С. 234.