Боевой путь И.А. Удалова-Митина

Имя Ивана Александровича Удалова-Митина известно не только в Камешковском районе, но и далеко за его пределами. Он автор нескольких книг о Великой Отечественной войне: «Повесть о балтийских разведчиках», «Дорогой смелых», «Операция «Шторм». В 2012 году телеканал «Звезда» снял 8-серийный документальный фильм «Зафронтовые разведчики». Одна из серий посвящена Удалову.

В год 70-летия Победы, когда много говорится об участниках войны: и погибших, и ветеранах, интересно проследить боевой путь человека, принимавшего участие в разведывательно-диверсионных операциях Роты особого назначения. Документы об этой роте до сих пор засекречены, но некоторая утечка информации все-таки произошла. Соединив все доступные нам источники, мы проследили боевой путь И.А. Удалова-Митина.

1940 год

Он был призван в Красную Армию осенью 1940 года и направлен в Ленинград. В декабре 1940 года переведен аэродромным связистом в 71-ый истребительный авиационный полк военно-воздушных сил Балтийского флота, который базировался под Таллином на аэродромах Лагсберг и Юлемисто.

1941 год

Там же на морском аэродроме он узнал о начале Великой Отечественной войны. С первых дней войны полк, в котором он служил, прикрывает с воздуха Таллин и острова Моонзундского архипелага. Аэродромы военно-воздушных сил Балтийского флота в первые дни войны вследствие своей отдалённости от границы, ударам авиации противника не подвергались. Только с продвижением войск противника на восток они стали подвергаться авианалётам.

В рассказе «В госпитале» он пишет о начале войны:

 «Мальчишка шарил по карте.

— Вот оно, Копорье-то! – радостно объявил он.

У меня екнуло сердце. Копорье я знал. Там для меня по-настоящему началась война. Картина горящего аэродрома, самолетов, зданий, мечущиеся языки пламени, клубы черного дыма, и словно рвущаяся изнутри земля, засыпаемая немецкими бомбами – так явственно сохранилось все это в памяти, словно было не два года назад, а вчера…

Жара тогда стояла несусветная, земля трескалась. Фашисты неожиданно прорвали фронт, и вышли в районе Нарвы к Финскому заливу, окружив Таллин; и нам пришлось перебираться на новый аэродром в Копорье. Самолеты улетели, а мы, обслуга, человек пятнадцать, пошли пешком. Вел нас политрук Красников. Был он старше нас года на три-четыре.

Всего лишь месяц или полтора назад мы считали себя людьми вполне взрослыми и нередко мысленно, а то и вслух посмеивались над распоряжениями начальства. А вот тут, пробираясь в Копорье, через стыки наступавших гитлеровских частей, все мы присмирели и как котята, жались к политруку, потому что он чуточку больше нас знал военное дело.

Добрались благополучно.

Нас, троих аэродромных связистов, поселили в дощатом сарайчике чуть ли не на середине летного поля.

В первую ночь никто из нас не дежурил, и мы, уставшие за время перехода из Таллина, как только вошли в сарайчик, так и распластались на нарах, сняв с себя лишь бушлаты.

Разбудил нас утром страшный грохот и вой пикирующих на аэродром самолетов. Мы выползли на улицу. Фашистские самолеты кружились, пикируя, и десятками сбрасывали мелкие бомбы. Кто-то из наших летчиков успел подняться в воздух, и один против всей армады вел бой. Но что он мог сделать? Уже горели на линейке самолеты, горело каменное здание, где жили свободные от вахт летчики и мотористы, горела сама земля на аэродроме. За оврагом с обоих концов горело Копорье. А бомбы все сыпались и сыпались…»

Описываемое событие произошло 13 июля 1941. В тот день авиация противника подвергла бомбардировке аэродромы военно-воздушных сил Балтийского флота —  Котлы, Копорье и Керстово. При бомбежке аэродром Копорье сгорели несколько самолетов, убито 30 человек, ранено 52 человека. В течение 14-20 июля эти аэродромы подвергались повторным бомбардировкам, но большого эффекта противник не достиг.

В августе 1941 года полк в основном был задействован в ударах по колоннам противника, которые продвигались к Таллину, действует в районе Нарвы, Кингисеппа, Волосово.

26 августа 1941 года из-за нависшей угрозы захвата Таллина, командование Северо-Западного направления с разрешения Ставки Главнокомандования, приказало эвакуировать флот и гарнизон города в Кронштадт и Ленинград. 28-30 августа 1941 года Балтийский флот, (свыше 100 кораблей и 67 транспортных и вспомогательных судов с 20,5 тысяч бойцов и грузами) совершил героический переход через заминированный Финский залив в Кронштадт, при непрерывных атаках вражеской авиации.

Участвовал в эвакуации населения и боевого оружия при переходе из Таллина и Иван Удалов-Митин. Об этом переходе им был написан рассказ «Нервы, нервы».

«Уже отдан приказ: «Таллин оставить!» Прижатые наступавшими немцами к морю, мы второй раз эвакуировались из Таллина. Город заволокло черным густым дымом: горели целлулоидный завод и жилые кварталы Юле-Мисто.

Немцев удалось сдерживать до вечера. Из гавани мы ушли последними, на лесовозе «Папанин», громадине в десять тысяч тонн водоизмещения. На борту «Папанина» находились солдаты и около тысячи гражданских пассажиров. Нас, немногих матросов, тут же зачислили в состав корабельной команды… Мне поручили наблюдение за минами по правому борту, а в случае налета вражеской авиации я обязан был подносить снаряды к зенитному орудию, установленному на корме. Ночью уйти не удалось. Немцы набросали в заливе столько мин, что судну невозможно было сделать ни одного движения. Только на рассвете снялись с якоря…

Над горизонтом появилась цепь черных точек. Они быстро увеличивались в размерах и оказались немецкими пикирующими бомбардировщиками. Один самолет развернулся над нами и с воем пошел в пике. Заработала наша зенитка. Мы едва поспевали подносить снаряды. Но самолет упрямо шел на нас. От фюзеляжа его одна за другой оторвались четыре бомбы и с воем понеслись вниз. Все на палубе замерли в разных позах, с расширенными глазами. К счастью, бомбы разорвались по бортам, обдав палубу брызгами, осыпав бока осколками

Самолеты сделали новый заход. Бомбы угодили нам в носовую часть. На носу начался пожар… Началась паника. Обезумевшие люди метались по палубе, кричали, давили друг друга, затаптывали раненых, прыгали за борт. Посреди палубы над ящиками со снарядами неожиданно вырос усатый капитан-лейтенант, явно из запаса. Он грозно потряс над головой пистолетом и крикнул:

— Тихо! Стрелять буду!

И выстрелил несколько раз в воздух. Люди остановились. А он уже командовал, указывая кому что делать. В огонь полетел песок, ударили брандспойты, пожар на носу погасили… Еще налет, но бомбы пролетели мимо. Мы скрипели от бессилия зубами, из души в душу ругались, трясли над головой сжатыми кулаками, изливая ненависть. Не делай мы этого, страх бы взял верх, и паника началась бы снова.

Около десяти часов продолжалась неравная борьба нашего, почти безоружного торгового судна с несколькими десятками первоклассных пикировщиков. Где наши самолеты, почему ушли боевые корабли, понять матросским умом это было невозможно.

Торговое судно «Папанин» несмотря на повреждения, смог дойти до места назначения на остров Гогланд и Иван Удалов-Митин остался жив.

Вопрос о потерях в корабельном составе остаётся спорным, оценки историков и авторов публикаций на эту тему значительно отличаются друг от друга. Так, в официальной истории ВМФ в Великой Отечественной войне СССР говорилось о 62 потерянных военных кораблях и судах, в статье историка флота В.И. Ачкасова — о 50 погибших кораблях и судах, в труде Г.А. Аммона — о 52 кораблях и судах, в других статьях о книгах называются цифры от 8 до 19 боевых кораблей и от 19 до 51 транспортов и вспомогательных судов.

По вопросу человеческих жертв во время Таллинского перехода противоречия среди авторов ещё более сильные, чем относительно потерь в кораблях. Сам Трибуц в своих мемуарах называл цифру в около 5000 погибших. Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов доложил И.В. Сталину, что из 20 000 эвакуированных доставлено только 12 225 человек (следовательно, погибли 7 775 человек). В официальном издании Главного штаба ВМФ «Военно-Морской Флот Советского Союза в Великой Отечественной войне» названы потери около 10 000 человек.

В открытой советской печати количество вывезенных в Кронштадт войск оценивалось от 16 до 18 тысяч человек. В «Хронике Великой Отечественной войны Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере» (до недавнего времени находившейся под грифом «Для служебного пользования») утверждается, что в Кронштадт прибыло 12 225 человек. В монографии А. В. Платонова приводится общее число перевозимых людей — 28 900 человек, включая гражданских, и число погибших — около 11 000, включая 3000 гражданских лиц, но без учёта экипажей погибших кораблей и судов. На мемориальной доске в память погибших участников Таллинского перехода, указано 10 903 погибших.

По исследованию Р.А. Зубкова, из Таллина вышли 41 992 человека (включая экипажи, войска, гражданских лиц), доставлено в итоге в Кронштадт — 26 881 человек, погибло 15 111 человек (8 600 военнослужащих флота и 143 вольнонаёмных флота, 1 740 бойцов сухопутных войск, 4 628 гражданских лиц)

На Гогланде нас никто, конечно, не ждал. Полуголые, мокрые, мы ночевали первые ночи на скале под сосной, подстелив лапник. Он кололся, но был теплее камней, похолодевших к концу августа. Согревали друг друга своими телами, меняясь местами.

На острове собралось несколько тысяч человек. Круглосуточно работали полевые кухни, варили пшенную кашу. Но чтобы получить черпак каши, нужно было простоять в очереди целый день. За десять суток, которые мы провели на Гогланде, животы у нас подвело основательно: даже флотским ремнем с трудом удавалось удерживать брюки на месте.

В Кронштадт нас – остатки экипажей с погибших кораблей – отправили на небольшом суденышке. Нас накормили, приодели, дали выспаться, в потом стали распределять по прежним воинским частям. Я оказался на аэродроме в районе Бычьего поля. Сюда перебрался наш 71-й авиаполк».

В этот же день началась перевозка спасённых бойцов, членов команд и граждан с Гогланда в Кронштадт и Ленинград. В этой операции было задействовано 87 единиц флота. Всего до окончания их эвакуации 7 сентября 1941 года было доставлено 11 049 человек. Потерь в кораблях при этом не было.

В конце августа 1941 года остатки самолетов 71-го полка перелетели в Ленинград. В сентябре 1941 года полк действует над Ленинградом и ближними подступами к нему — Гатчина, Ораниенбаум, Пушкин, Стрельна, Урицк, Пулково, Красное Село. 24 сентября 1941 года перелетел в Кронштадт и с этого времени отвечал за прикрытие военно-морской базы в Кронштадте. Дислоцировался на аэродроме Бычье поле под Кронштадтом.

Вот так началась война для нашего земляка Ивана Александровича Удалова.

1942 год

11 августа 1941 года был подписан приказ наркома ВМФ № 72 о формировании роты особого назначения разведотдела КБФ, который закрепил документально образование нового вида войск — специальной разведки ВМФ.

Костяком формируемой роты стала небольшая группа водолазов ЭПРОНа (экспедиция подводных работ особого назначения) и краснофлотцев. Остальной личный состав набирался из добровольцев через балтийский флотский экипаж.

«Наступили заморозки. Встал на зимовку флот. Люди оказались не у дел. В Кронштадте формировались морские бригады для действий на суше. Меня и человек двадцать аэродромных связистов тоже списали в одну из бригад.

Затишье продолжалось с месяц, пока окончательно не замерз залив, и не появилась возможность начать ледовые вылазки. Но большинство из нас уже были не способны к вылазкам. С осени начавшийся голод изнурил бойцов. К середине зимы у меня от восьмидесяти килограммов веса осталось сорок с небольшим… Летом питаться стали лучше. Медленно возвращались силы.

В Кронштадте всерьез заговорили о прорыве блокады. Мне участвовать в прорыве не пришлось. Вызвали к командиру взвода и направили на медицинскую комиссию. Врачи проверяли нас тщательно: слушали, щупали, заставляли подолгу прыгать, а потом опять слушали. Очень внимательно осматривали рот: их интересовали зубы, которые у многих бойцов шатались или выпали вовсе. У меня сохранились полностью, и это решило мою судьбу. Вскоре я был в Ленинграде в специальном разведывательном отряде – роте особого назначения».

Местом дислокации РОН стала школа на острове Голодай. В личном составе она имела 146 штатных единиц, командиром роты был назначен лейтенант И.В. Прохватилов.

За годы войны рота особого назначения выполнила более 200 разведывательно-диверсионных операций. Уже с осени 1941 г. водолазы роты особого назначения высаживались на занятые финнами острова в районе Выборга и Финского залива, откуда докладывали о передвижении кораблей и сил противника по радиосвязи.

В ходе Великой Отечественной войны РОНовцы, кроме разведки, обеспечивали высадку наших десантов, сами принимали в них активное участие, вели доразведку «Дороги жизни» на Ладожском озере, поднимали затонувшие грузы, использовались для поиска и разоружения донных мин фашистов на наших фарватерах. В зимнее время водолазное снаряжение тогда практически использовалось мало, а проводилась разведка на лыжах и рейды в тыл противника в интересах флота.

Так, например, в ходе одного из разведывательных рейдов, водолаз-разведчик РОН В. Борисов дерзко проник на территорию бывшего завода «Пишмаш», переодевшись в немецкую форму. По его ценной информации были получены подтверждения и точные привязки целей: позиций «ФАУ-2» (под Лугой) и самой радиолокационной станции, которую разворачивали под Стрельной для корректировки будущего ракетного обстрела Ленинграда. По полученной от разведчика важной информации Ленинград избежал ударов подобным в Лондоне, а объекты были уничтожены огнем тяжелой корабельной артиллерией Балтийского флота.

Осенью 1942 года разведчики роты провели первую диверсию, действуя из-под воды. Командование Балтфлота получило информацию о том, что на Средиземном море были проведены испытания немецких и итальянских быстроходных радиоуправляемых катеров, начиненных взрывчаткой и, специально предназначенных для уничтожения крупных кораблей и портовых сооружений. Можно было ожидать появления таких катеров и в Финском заливе. Воздушной разведкой было обнаружено, что немцы начали восстанавливать один из причалов Петергофа для базирования своих плавсредств. Попытка уничтожить его артиллерийским огнем не привела к успеху, и задачу поставили РОН.

Операция под кодовым названием «Бурлаки» была проведена в ноябре 1942 г. К месту операции на дистанцию 2 км до объекта минирования противника разведгруппу доставил катер-буксир (шлюпку и мины). Далее, переход на шлюпке на дистанцию 300 м до пирса противника, где осуществлен спуск трех легководолазов, подход и само минирование (работа шла на глубинах до 8 м). Водолазы доставили 2 мины «пешком» в подводном положении к пирсу. Командир группы водолазов-разведчиков А. Корольков прокладывал путеводную нить и позже проверил мины и перевел в боевое положение часовые взрыватели.

После возвращения к шлюпке, отход группы водолазов-разведчиков и их обеспечивающих был осуществлен за 2 часа под самодельным парусом на другую сторону Финского залива в район поселка Ольгино. В середине дня было получено донесение от поста наблюдения и связи: «В девять часов 12 минут в районе Петергофской пристани наблюдались почти одновременно два взрыва… ясно видно, как летели вверх люди и обломки конструкций». Подрыв 2-х мин был успешным и абсолютно неожиданным для противника. Немецкое командование долго вообще не могло квалифицировать способ нанесенного удара. Больше немцы не пытались восстановить эту пристань. Операция и отход разведчиков прошли без потерь среди личного состава РОН и вошли в историю. Как ни странно, но за эту первую в истории ВМФ СССР диверсию, совершенную из-под воды, никто награжден не был.

1943 год

Сложной операцией, заслуживающей внимания был и рейд в г. Стрельну. В это время заметно активизировались действия итало-немецких быстроходных катеров. Они минировали фарватер и нередко уничтожали наши дозорные катера. Разведчикам РОН предстояло обнаружить и уничтожить диверсионные катера.

В течение августа-сентября бойцы РОН провели несколько разведпоисков. В последних числах сентября группа под командованием мичмана Н. К. Никитина обнаружила на западном берегу Стрельнинского канала четыре катера и определила систему их охраны. Операция по уничтожению катеров готовилась тщательно.

«Собрались в землянке. Командир поставил перед каждым задачу. Группы мичмана Никитина и Василия Трапезова, каждая в составе четырех человек, должны взорвать катера. Третья группа — Ивана Фролова – блокировать дом на дамбе. Четвертая группа, в которую входили Николай Мухин, Саша Синчаков и я, — держать немцев, если они попытаются помочь своим с берега. Держать до тех пор, пока не будет закончена операция и шлюпки отойдут от берега. Самим нам отходить вплавь. Преодолеть семь километров в водолазном костюме не так уж сложно. Дамба будет давать красные ракеты, а на рассвете нам на встречу выйдет катер».

После предварительной доразведки, в ночь с 4 на 5 октября 1943 г. водолазы-разведчики проникли на катерах-шлюпках с залива на побережье Стрельнинской дамбы и взорвали там скрытно размещенные быстроходные радиоуправляемые (взрывающиеся) катера итальянских морских диверсантов, а также здание поста связи и наблюдения. Это событие можно считать первым боевым столкновением морских спецназовцев нашего ВМФ и противника, но сами разведчики узнали об этом историческом факте только в конце 1970-х годов после войны.

К сожалению, во время этой операции погибла одна из подгрупп, возглавляемая старшим лейтенантом Пермитиным. Сейчас в этом месте боя под Санкт-Петербургом установлен памятный знак в память о флотских разведчиках. Там же недалеко в Стрельне находится музей «Морская Стрельна» с разделом экспозиции, посвященной памяти и подвигам РОН.

«На второй день Октября пришел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении участников операции правительственными наградами.

Самая высокая награда – орден Ленина – была вручена Севке Ананьеву. Мичмана Никитина и Василия Трапезова наградили орденом Красного Знамени, Володю Борисова Красной Звездой, словом всех…»

За эту диверсионную операцию в числе награжденных был и Иван Удалов.

«Старший краснофлотец Удалов И.А. с прибытием в роту особого назначения РО ШКБФ принимает непосредственное участие в боевых разведывательных операциях, где проявляет смелость мужество и отвагу.

Зимой 1942-1943 гг. принимает активное участие в разведке путем дневного наблюдения с линии обороны противника, а также принимал непосредственное участие в обеспечении разведывательных групп и групп, участвовавших в захвате «языка».

Особую смелость, мужество и отвагу тов. Удалов проявил в проводимой диверсионной операции 5 октября 1943 г. по уничтожению катеров противника в районе Стрельнинского канала, а также обеспечивал оборону диверсионной группы от противника, пытавшегося помешать проводимой операции. За проявленную смелость, мужество и отвагу в борьбе с немецкими захватчиками, тов. Удалов достоин правительственной награды медали «За боевые заслуги».

1944 год

30 июля 1944 г. в Выборгском заливе наш катер МО-103 потопил глубинными бомбами немецкую подводную лодку. Это стало началом еще одной специальной операции РОН БФ, которая также вошла в историю военно-морского искусства.

Операция «Шторм»

«Рухну занимали немцы. Его нужно было взять. Операцию назвали «Шторм». Задача отряда была нелегкой: первым выйти на остров, ухватиться за землю, а уж потом совместными действиями с морскими пехотинцами полностью овладеть островом и закрепиться на нем… Решили высаживаться белым днем, чтоб немцы обязательно видели нас. Расчет — на психику.

Эскадренные миноносцы сбавили ход и остановились вдали от острова. Они дали первый залп. На побережье взметнулись клубы снега, перемешанные с черными комьями земли. Взрывы заслонили остров. Наш тральщик подошел к ледяной кромке, и мы начали высадку.

Лед оказался очень тонким, и я неожиданно провалился и уронил под лед запасное питание к рации – аноидные батареи. Искать их не имело смысла – батареи замокли.

Эсминцы били по острову, а мы, проламывая лед то прикладами, то подпрыгнув и навалившись на него грудью, продвигались вперед. Водолазные костюмы у всех порвались, и мы промокли насквозь, а до берега оставалось с полкилометра.

Автоматы покрылись толстым слоем льда и стрелять из них было нельзя – сковало затворы. Ни голыми руками, ни горячим дыханием оттаять их не удавалось. Лед на них нарастал на глазах. Если бы об этом знали немцы! Они перекрошили бы нас как цыплят. Но они этого не знали».

Остров Рухну очень важен в стратегическом отношении, он позволяет контролировать выход из залива в Балтийское море. На материке в Курляндии была окружена и прижата к заливу большая группировка немецких войск. Наши части продолжали наступать, и фашистское командование довольно скоро убедилось, что группировка обречена на гибель. Началась срочная эвакуация их морем.

«В лесу от немцев осталась наблюдательная вышка, и мы поочередно несли на ней службу – следили за Рижским заливом. Иногда показывались немецкие транспорты. Шли они гуськом под охраной катеров. Мы вызывали наших бомбардировщиков. Что тут потом творилось! Ревели моторы пикирующих самолетов, на палубах и в трюмах рвались бомбы. Суда или горели как свечи, или тут же тонули. В ледяной воде плавали раненые немцы. Никто их не подбирал.

Всем нам хорошо был памятен 1941 год – переход из Таллина в Кронштадт. Теперь история повторялась. Немцы расплачивались своей кровью, пожиная то, что посеяли сами. И все-таки было жаль смотреть на этих плавающих в штормовом заливе заживо обреченных людей. Тоска подступала к сердцу. Видно уж такое оно русское, незлобивое, доброе от природы…»

1945 год

14 октября 1945 г. командующий Краснознаменным Балтийским флотом издал приказ № 0580 о расформировании РОН. 20 октября 1945 года руководство РО ШКБФ в последний раз собрало личный состав роты на торжественное прощание. В своей речи капитан 3-го ранга И.В. Прохватилов с большим волнением поблагодарил каждого военнослужащего за смелость и отвагу, проявленную в очень трудное для Родины время, любовь к ней, за честно выполненный воинский долг перед народом.

После окончания Великой Отечественной войны Иван Александрович служил в разведотделе Балтийского флота. Демобилизовался в 1947 году в звании лейтенанта. За свои ратные дела, за мужество и храбрость, проявленные в боях с захватчиками Иван Удалов награжден боевыми наградами: орденом Отечественной войны I степени, медалями «За отвагу»,«За оборону Ленинграда»,«За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и многими юбилейными медалями.

С.Б. Кудряшова