Александр Павлович Дианин (1851-1918 гг.)

Доктор философии (1877), доктор химии (1890), профессор (1892), действительный статский советник (1894), четырежды избирался ученым секретарем Конференции ИВМА (1895 – 1911), академик ИВМА (1903), главный судебно-химический эксперт МВД (1904), заслуженный профессор (1906), руководитель кафедры химии ИВМА с 1887 по 1916 г.

Александр Павлович Дианин родился 8 (20) апреля 1851 года. В 1868 году он закончил Владимирскую семинарию, а в 1869 г. приехал учиться в Петербург, где поступил в Медико-хирургическую академию. Под влиянием лекций Н.Н. Зинина и А.П. Бородина увлекся химическими исследованиями. К весне 1873 года смог написать научную работу, которая была доложена А.П. Бородиным на IV съезде естествоиспытателей в Казани (опубликована в Протоколах Русского физико-химического общества за 1873 год).[1] Успехи в научном исследовании повлекли за собой отставание в сдаче экзаменов по специальным медицинским дисциплинам.  А.П. Дианин остался на 4 курсе на второй год. Это его, однако, не смутило – своей специальностью вместо медицины он решил избрать химию (11 ноября 1874 году он оставил ИМХА по собственному желанию). С 1873 по 1876 год Александр Дианин работал частным и личным ассистентом профессора А.П. Бородина, в 1876-1877 гг. – лаборантом кафедры химии по вольному найму. Екатерина Сергеевна Бородина занималась общим образованием Александра, обучала его французскому языку и игре на фортепиано. В этот период успешно развивалась исследовательская и педагогическая работа А.П. Дианина. Он не только помогал в педагогической работе А.П. Бородину в Академии, но и самостоятельно читал лекции по химии и гигиене в Педагогическом музее военно-учебных заведений. В 1876 году он принимал участие в подготовке материалов по приложению химии к медицине, для международной выставки в Брюсселе. Работы и экспонаты Дианина получили высокую оценку: Парижская Академия наук присудила ему почетное звание «l’officierd’Academie» с правом ношения сопряженного с этим званием знака.

Успехи А.П. Дианина побудили А.П. Бородина послать своего ассистента в один из немецких университетов для защиты диссертации на степень доктора философии. Наличие этого диплома позволило бы не имеющему университетского диплома по химии Дианину держать в России магистерские экзамены и защищать диссертацию на степень магистра химии. Выбор пал на Йенский университет, куда А.П. Бородин со своими студентами – А.П. Дианиным и М.Ю. Гольдштейном – отправился весной 1877 года. В Йене Дианину пришлось учиться разговорному немецкому языку, готовиться к экзаменам, заканчивать и переводить на немецкий язык свою диссертацию «Об окислении фенолов». Эта работа была завершена в ноябре 1877 года успешной сдачей экзаменов и защитой диссертации.  В декабре 1877 года Йенским университетом был признан доктором философии.[2]

В декабре того же года А.П. Дианин возвратился в Петербург и вновь включился в работу на кафедре А.П. Бородина и в Педагогическом музее.  Он дополняет и переводит, теперь уже на русский язык, защищенную в Йене диссертацию «ÜbereineigentümlichesVerhaltenderPhenolebeiderOxydation» и готовиться к экзаменам на степень магистра химии. А.П. Бородин в письме от 12 августа 1878 г., шутя, напоминает ему о предстоящих экзаменах:«Чай, как вы теперь «округлили» Ваши знания-то! Не подступись просто! А держать экзамен (если придется) надо будет только у Бутлерова и Меншуткина. Менделеев едет за границу».[3] А.П. Бородин продолжал опекать Дианина и готовил почву для его успешной защиты. Он советует ему отказаться от первоначального плана защищать диссертацию в Петербурге.  15 ноября 1878 года он пишет письмо Николаю Николаевичу Бекетову – известному русскому химику, ученику Николая Николаевича Зинина, профессору Харьковского университета: «Милостивый Государь Николай Николаевич, позвольте рекомендовать Вам подателя этого письма – Александра Павловича Дианина, моего ученика и помощника при кафедре химии в Императорской Медико-Хирургической Академии. Имея степень доктора философии (inpraesentia) Йенского университета, он желал бы держать экзамен на степень магистра химии. Ознакомившись случайно из Вашего любезного ответа в письме к Г. Гольдштейну с условиями экзамена, я ему посоветовал не держать экзамен в Петербурге, но обратиться к Вам, в Харьковский университет и держать экзамен у Вас в Харькове. Вам может показаться странным и неестественным, почему я посоветовал ему обращаться не к Петербургскому, а к Харьковскому университету? Мотив, которым я руководился в этом случае, был следующий. Помня с какой любезною внимательностью Вы отнеслись однажды к просьбе одного из моих учеников, доктора Гольдштейна, доставив ему сведения об экзаменах, я посоветовал ему обратиться к Вам в Харьковский университет, т.к.: 1) в настоящее время Д.И. Менделеев за границей, и подавать прошение о допущении к экзаменам в отсутствии одного из самых главных экзаменаторов неловко и во многих отношениях неудобно; 2) отложить экзамен до приезда Д.И. Менделеева в виду того, что с Нового года могут быть введены новые правила относительно ограничения допущения к экзаменам лиц с иностранными дипломами…»[4]. Перед А.П. Бородиным стояла трудная задача, с одной стороны, надо было мотивировать желание А.П. Дианина держать магистерские экзамены не в Петербурге, а в Харькове разными «объективными причинами», а с другой стороны, — деликатно дать понять Н.Н. Бекетову, что в Петербурге А.П. Дианин мог опасаться недоброжелательства со стороны экзаменаторов. 6 ноября 1880 г. А.П. Дианин сдал в Харьковском университете магистерские экзамены и защитил диссертацию «О превращении фенолов и дифенолы путем окисления» (при обсуждении диссертации в качестве оппонента выступал Н.Н .Бекетов).[5]

Не имея вакансий на своей кафедре, Бородин получил возможность провести А.П. Дианина адъюнкт-лаборантом при кафедре фармации, которую возглавлял тогда А.А. Леш. В письме Екатерине Сергеевне от 22 сентября 1880 года он писал: «Я переговорил с Лешем относительно Александра Павловича, и он, разумеется, с удовольствием согласен подписать мое представление об Александрушке. Я очень рад буду, что хоть так удастся пришить Алекс. Пав. к Академии. Что делать! Все 1000 рублей жалованья в год не безделица, на улице не поднимешь; к тому же ученая служба, возможность перехода на химию без всяких конкурсов и т.д. Все это очень важно; во всяком случае, лучшее из всего, что можно иметь при его условиях. Я очень рад, что он согласен».[6] Летом 1880 года Александр Дианин становится женихом Елизаветы Гавриловны Баланевой – приемной дочери А.П. Бородина. Поздравляя свою воспитанницу с именинами, он писал 3 сентября 1880 года: «Милые Чижи и Куропатки! Поздравляю Лизутку от всей души, а равно и Чижа (с имянинницею) и желаю всего хорошего».[7] (Так звал А.П. Бородин А.П. Дианина и Е.Г. Баланеву в год их помолвки).  Александр со своей высокой шевелюрой имел задорный вид и этим походил на чижика, Елизавета – вообще робкая по натуре – много волновалась и пугалась, как куропатка. На волнения Екатерины Сергеевны по поводу будущего своей воспитанницы, А.П. Бородин отвечал: «…Ну, к чему ты пугаешь постоянно нашу молодую чету, наш птичий двор, состоящий из чижика и куропатки?  Ей богу, ничего такого зазорного они не делают, никаких козней не творят, а если им приятно быть по возможности вместе – так ведь это совершенно естественно. Разве у нас с тобой не было того же самого? … Как бы то ни было: раз они признаны нами женихом и невестой и на эту точку нам следует стать и признать совершившийся факт. Обливать тут холодной водою рефлексии нечего, неуместно, неразумно и жестоко. Зачем отнимать от них радости, которые, может быть, никогда в жизни не повторятся в такой чистой форме. Возможность женитьбы Павлыча приближается: нет сомнения, что его выберут в адъюнкт – лаборанты».[8] 22 февраля 1881 года он был определен адъюнкт-лаборантом и началась его официальная педагогическая работа в Академии, продолжавшаяся без перерыва 35 лет.Также утвержден в чине надворного советника.[9] Кроме работы у А.А. Леша, А.П. Дианин продолжал выполнять свои неофициальные обязанности на кафедре химии А.П. Бородина.

Весной 1881 года в семье Бородиных готовились к свадьбе. Белошвейке Н.И. Пороховщиковой заказали белье, мужские рубашки и другие вещи.[10] После венчания, которое состоялось 1 июня 1881 года, молодые уехали в Давыдово. Сам Бородин в это время был в Германии. В письме Екатерине Сергеевне от 31 мая 1881 года он писал: «Голубятню целую и если нужно, благословляю, а если поздно, то поздравляю от всей души и от всего сердца желаю долгого и прочного счастья».[11] 30 июня 1881 года в Давыдове получили письмо из Веймара. «Дорогая и милая моему сердцу голубятня, чадушки мои любимые, поздравляю вас от всей души; протягиваю к вам из далекого Веймара губы и руки, чтобы расцеловать и обнять вас. Дай вам Бог долгого и прочного счастья. Поздравьте от меня батюшку отца Павла. Что касается до Вашего псевдобатюшки – отца Александра, разумей, Порфирьевича, то он застрял, как видите, в Веймаре… Николе, Федору, Любочке, а равно и прочим Дианиным поклонитесь. Это ты, Лизутка, передай, а то «он», наверное, забудет. Крестничку[12] целую».[13]

На известие о скором рождении ребенка (первенца Бориса), Бородин написал Дианину 7 августа 1881 г.: «Милейший Шашенька, Шашандр, Шашандряс, срамник, срамнотвор, срамнодей, срамнодум, срамнопис, – ну как не стыдно! И за что это ему дали степень доктора философии, магистра химии, звание «l’officierd’Academie», штатного лаборанта ИМХА?… Дите милое, но малое, — да неужели же Вы до сих пор не знали разницы между яйцом и курицей, которая со временем из него выходит? Между икрой и рыбой, которая из нее образуется? Да разве когда бывает, у кого бы то ни было иначе? Милый несмышленыш мой!  Ай! Ай! Ай! Срамник какой! Ну, довольно, поцелуемся, голубчик мой; поздравляю Вас и Лизутку с будущим званием: папаши и мамаши.  Дело житейское и законное. Крестить или «кстить», как говорит народ, буду, благо практику в этом деле имел большущую. Лизутку поцелуйте от меня покрепче».[14] На рождение ребенка А.П. Бородин подарил кроватку, в которой спали сыновья Александра Дианина — Борис, потом Сергей и сын Сергея — Сашенька Дианин.

Александр Дианин всегда проводил свои летние отпуска в родном доме села Давыдово. Еще с детских лет полюбил он родную природу, рано стал страстным охотником и эту любовь сохранил до конца жизни. Приезжая в Давыдове, он предавался любимому занятию. А.П. Бородин много шутил над увлечением А. Дианина охотой и его рассеянностью, что отразилось в его шуточном поздравлении А. Дианина.

Имяниннику Сашеньке 10 июля 1885 г.

Поздравить я тебя хочу,

Поэтому, усердием горя,

Я подношу тебе свечу для фонаря;

Свеча совсем не в пору; — знаю!

Но я ведь братец понимаю,

Что ныне будет, как и встарь,

Ты на охоте потеряешь

И свечку, и фонарь;

А главное – и сам ты это знаешь!

Так у тебя заведено…

Поэтому – не всель равно?[15]

 «Я не беру в расчет Александрушку, которого предполагаю проживающим постоянно в лесу и являющемся в Давыдово только для повествования о подвигах своей «охотничьей» собаки, а равно для чаепития и обеда».[16]

С 1882 года, в связи с рождением сына, А.П. Дианин увеличил свою и без того большую педагогическую нагрузку – начал читать лекции по химии в Военно-фельдшерской школе и на зубоврачебных курсах. «Павлыч теперь, бедный, совсем запрягся: помимо лекций и руководства студентов 1-го курса, в качестве приват-доцента по поручению Конференции, как в прошлом году, — он читает органическую химию с практическими занятиями за Соколова 2-му курсу, затем взялся преподавать химию в Фельдшерской школе и зубоврачебных курсах Важинского. Таким образом, выпадают дни, что он начинает занятия с 8 часов и приходит на отдых к 10 — 11 часам вечера   усталый донельзя. Словом, он с 8-го часа не выходит из форменного сюртука. Скоро приедет Николай Васильевич (Соколов – прим. автора) и тогда с Павлыча снимут хоть одну обязанность. Работать в лаборатории свои работы ему положительно некогда. А еще не начались комиссии, не начали работать докторанты, которые без Павлыча шагу не ступят; помоги ему только Господи!»[17]

За выслугу лет 22 февраля 1885 года А.П. Дианин произведен в коллежские советники.[18]

А.П. Бородин очень ценил Александра Дианина и его работу на кафедре химии и всегда защищал его интересы. Приводим его заявление 1886 года в ИВМА (в сокращении).

«В Конференцию Императорской Военно-Медицинской Академии

Академика А. Бородина

ДОНЕСЕНИЕ

При обсуждении вопроса о вознаграждении приват-доцентов профессор В.И. Добровольский высказался против вознаграждения адъюнкт-лаборанта Дианина, читавшего на правах приват-доцента по поручению конференции практический курс «о металлах в применении к анализу» для студентов 1-го отделения приготовительного курса. При этом профессор Добровольский коснулся принципиальной стороны вопроса и вошел в разбор специальных вопросов, касающихся преподавания химии в Академии. Ближе знакомый с этим делом, нежели профессор В.И. Добровольский, я считаю своей обязанностью выяснить истинное положение вещей, касающихся участия А.П. Дианина в преподавании химии и прав его на вознаграждение.

Вопрос о вознаграждении за прошлый курс не подлежит даже обсуждению. Из документов Конференции Академии видно: 1) что Дианину разрешено читать студентам 1-го отделения приготовительного курса, по программе, которая одобрена и утверждена конференцией в заседании 29 сентября 1884 года; 2) что, согласно поданному Дианиным рапорту от 13 октября 1884 года, Дианину назначен особый час для чтения (см. Дело о приват-доцентах за 1884 г.); 3) что, о прочитанном Дианиным с большим успехом курсе, есть донесение профессора Бородина и Соколова, ходатайство их о поручении Дианину и в будущем году того же курса и просьба их о вознаграждении Дианина из доцентских сумм; 4/ что конференция поручила Дианину и в будущем году те же занятия со студентами, назначив ему вознаграждение 140 р. (Протокол Заседания 11 мая 1885 года).

Прибавлю к этому, что профессор В.И. Добровольский присутствовал в этом заседании Конференции и ни в то время, ни после не заявил никакого протеста против постановления конференции. Очевидно, что постановление это, по утверждении министра, подлежит только исполнению, а не обсуждению.

Обстоятельство, что Дианин получает штатное жалование как адъюнкт-лаборант, не представляет препятствия для вознаграждения в данном случае, ибо: 1) он читал на правах доцента, по поручению конференции; 2) читал не по предмету той кафедры при которой состоит и получает штатное жалование; 3) что и другие доценты получают штатное жалование.

Мнение – что не следовало поручать Дианину чтение о металлах, потому что учение о металлах входит в состав курса неорганической химии, для которой есть профессор – не выдерживает критики. Всякий предмет, читаемый приват-доцентом, неизбежно входит в состав науки, преподаваемой кем-либо из профессоров, и составляет часть или отрасль целой науки.

Для предотвращения на будущее время всяких недоразумений по поводу участия Дианина в преподавании химии и прав его на вознаграждение, я считаю необходимым разъяснить положение, в котором находится кафедра химии в Академии. Из этого разъяснения будет видно, почему кафедра химии нуждается в деятельном участии Дианина, несмотря на имеющийся при кафедре персонал; почему именно он, а не кто другой состоит ближайшим и непосредственным помощником при практических занятиях по аналитической химии, почему именно ему поручено чтение практического курса «о металлах в применении к анализу», когда есть ординарный профессор по кафедре неорганической химии с аналитическою и который тоже читает «о металлах».

У нас в Академии кафедра химии всегда была в ненормальных отношениях, касательно помогающего персонала. Так у нас было: два ординарных профессора: Н.Н. Зинин и я, один адъюнкт – Н.В. Соколов и у всех троих был один штатный помощник – Зиберт. После выхода Зинина, остались два профессора: я и Н.В. Соколов и все-таки один штатный помощник П.Г. Голубев.

Всем известно, сколько дела лаборанту при кафедре химии, особенно там, где ведутся практические занятия в широком размере как у нас. Из такого ненормального отношения помогающего персонала к преподающему, — вытекали постоянные ходатайства профессоров химии об увеличении штата хотя бы еще одним лаборантом. Но за недостатком средств ходатайства эти всегда оказывались безуспешными. Чтобы выйти из затруднительного положения, профессорам химии не оставалось ничего другого, как отчасти самим нести лаборантские обязанности, отчасти же возлагать их на лиц случайно, так или иначе, частным образом состоящих при кафедре химии в качестве помощников, — занимавшихся добровольно и безвозмездно, из любезности или научного интереса… Подобного помощника я нашел себе в лице Дианина, одного из самых даровитых моих учеников, который будучи студентом, настолько солидно занимался химией, что я мог ему поручить деятельность лаборанта при практических занятиях аналитическою химией. Это было в 1873 году. С этого времени, до сих пор он состоит нештатным помощником при этой отрасли преподавания. Некоторое время он исполнял обязанности эти безвозмездно; впоследствии, благодаря любезному вниманию Начальника Академии, он получал небольшое вознаграждение из остаточных сумм. В настоящее время вознаграждение это определено сделать из приват-доцентских сумм, согласно постановлению Конференции, утвержденному министром. С 1873 года, при постоянных ежегодных занятиях этим делом, из Дианина выработался превосходный, опытный и талантливый преподаватель и помощник по ведению практических занятий. Без такого помощника практические занятия по аналитической химии были бы немыслимы у нас – где число работающих громадно, а персонал и средства лаборатории малы… Оттуда вытекает необходимость некоторого рода особых демонстративных чтений или лекций, которые ни по времени, ни по системе изложения, ни по содержанию не могут совпадать с теоретическим курсом профессора. Такие практические лекции всюду и везде возлагаются на ближайших и непосредственных руководителей практическими занятиями, т.е. на помощников при кафедре. Таковы были и лекции, читаемые Дианиным, по назначению Конференции. Потребность в таких чтениях чувствовалась и раньше… Никто лучше А.П. Дианина, в данном случае, не может удовлетворить этой потребности – так как он сам был нашим студентом и с 1873 года занимался постоянно с нашими студентами, поэтому вполне знает все условия, быт и потребности студентов, а равно все условия и требования кафедры химии в Академии. В этом отношении А.П. Дианин незаменим никем другим.

Прибавлю теперь еще, что помимо студентов, занимающихся в широком размере практическими занятиями, у нас в лаборатории занимается множество врачей, делающих свои специальные работы даже у других профессоров, но химическую часть работ, производящих в химической лаборатории. Врачи эти требуют советов, помощи словом и делом и поглощают множество времени у помощника при кафедре химии. В этом смысле А.П. Дианин незаменимый руководитель, советник и помощник. На занятия с врачами он должен часто отдавать времени более, чем даже на занятия со студентами.

Из всего этого видно, что А.П. Дианин, как помощник при кафедре химии, необходимо должен быть удержан до тех пор, пока у нас не будет второго штатного помощника и что ему в интересах Академии следует поручить преподавание на прежних основаниях. Если вознаграждение из приват-доцентских сумм составляет препятствие, можно ходатайствовать о вознаграждении его из других источников. Стоя на страже интересов преподавания химии в Академии, считаю обязанностью заявить здесь, что, если преподавание этой отрасли находится в Академии на высоте своей задачи, то Академия этим обязана немало – участью А.П. Дианина, как высокоталантливого, серьезного, знающего, неутомимого и энергичного деятеля по преподаванию химии.

31 мая 1886 года.                                                                      Академик А. Бородин»[19]

Несмотря на столь большую работу, А.П. Дианин проводил экспериментальные исследования по теме своей второй докторской диссертации, посвященной изучению конденсации кетонов с фенолами. 8 января 1887 года Бородин сообщает жене: «Павлыч получил письмо от Лагермака и, по-моему, утешительное. Кроме того, Павлыч виделся еще сегодня в заседании Общества с Бекетовым, который был с ним очень мил и советовал ему защищать диссертацию на доктора химии».[20]

15 февраля 1887 г. внезапно скончался Александр Порфирьевич Бородин. 21 марта 1887 года Военно-медицинская академия возложила на Александра Павловича Дианина исполнение обязанностей профессора химии, и 12 мая он был утвержден в должности адъюнкта-профессора.  Одновременно он становится экспертом по судебной химии Медицинского департамента МВД (о назначении А.П. Дианина на эту должность хлопотал еще накануне своей смерти А.П. Бородин). После смерти Екатерины Сергеевны Бородиной (28 июня 1887 г.) к Дианину перешел архив Бородиных, а также по рекомендации Н.А. Римского-Корсакова и В.В. Стасова, обязанности душеприказчика – охранителя доходов с музыкального наследия А.П. Бородина. Относясь с большим уважением к памяти своего гениального учителя и друга, А.П. Дианин сохранял архив в полной неприкосновенности до своей смерти; позднее его сын Сергей издал эпистолярное наследие А.П. Бородина. Капитал, состоявший из отчислений за исполнение произведений А.П. Бородина, ввиду отсутствия у последнего прямых наследников, по закону должен был перейти учреждению, где служил А.П. Бородин. После долгих хлопот Дианин добился в 1897 году передачи этого капитала в фонд стипендий для студентов композиторского класса консерватории.

«Высочайшим приказом по военному ведомству о чинах гражданских за №18 произведен за выслугу лет в статские советники от 22 февраля 1889 года, а также определением Правительствующего Сената 5 июня 1889 года признан в потомственном дворянском достоинстве с правом на внесение по силе ΙV ст. ΙХ т. Св. Зак., изд. 1876 г., в третью часть дворянской родословной книги (Свидетельство департамента герольдии Правительствующего Сената от 14 июня 1889 г. №19)».[21]

Свою докторскую диссертацию на степень доктора химии «О продуктах конденсации кетонов с фенолами» А.П. Дианин защитил 8 марта 1890 г., также в Харькове, и был назначен экстраординарным профессором, а с 1892 г. – ординарным профессором кафедры химии ИВМА. В начале 90-х годов, после получения квартиры вне здания Академии, А.П. Дианин расширил помещение химической лаборатории, превратив квартиру Бородина в кабинет профессора и рабочие комнаты. 30 августа 1894 года за отличие по службе произведен в действительные статские советники.[22]

Помимо обязанностей профессора и эксперта, Дианин взял на себя обязанности секретаря Конференции, которые он исполнял с 30 января 1895 по 30 января 1911 года.  В 1899 году он являлся председателем комиссии по изучению загрязнения Волги нефтеналивными судами. Ему поручили пересмотр и редактирование нового издания Российской фармакологии. С 1 июня по 1 августа 1900 г. А.П. Дианин был командирован на Парижскую международную выставку. В 1903 г. получил звание академика Военно-медицинской академии, в 1904 г. – звание главного судебно-химического эксперта. 2 апреля 1906 года утвержден в звании заслуженного ординарного профессора.[23] Под его руководством выполнены 4 диссертации на степень доктора медицины.

В 1907 году болезнь вынудила А.П. Дианина решиться на ампутацию ноги. На год он полностью прекратил работу, а затем несколько сократил свою научно-административную деятельность.

Александр Павлович Дианин является кавалером орденов: Белого Орла, Св. Владимира 2, 3 и 4 ст., Св. Анны 1 и 2 ст., Св. Станислава 1 и 2 ст. и имеет медали: серебряную в память Царствования Императора АЛЕКСАНДРА ΙΙΙ и светло-бронзовую в память 300-летия Царствования Дома РОМАНОВЫХ.[24]

В 1916 г. исполнилось 35 лет его официальной педагогической деятельности и 43 года, считая годы службы в качестве частного ассистента А.П. Бородина. В июне 1916 г. было подано «ходатайство об отчислении за выслугу лет заслуженного ординарного профессора академии, совещательного члена медицинского совета Министерства внутренних дел и Военно-санитарного ученого комитета, академика, тайного советника А.П. Дианина».[25] 10 июля 1916 года он ушел на пенсию, сохранив за собой лишь обязанности судебного эксперта.[26] Елизавета Гавриловна сообщила об этом в письме сыну Сергею, который отдыхал в селе Давыдово по случаю окончания университета: «Папа окончил все медицинское дело».[27]

Здоровье Дианина продолжало ухудшаться. В начале октября 1918 г. он с явлениями отека головного мозга был помещен в клинику Военно-медицинской академии, где 23 ноября (6 декабря) 1918 г. скончался. Похоронен на академической площадке Богословского кладбища в Санкт-Петербурге.

Его научное наследие невелико. Тем не менее, в историю химии А.П. Дианин вошел как автор собственной реакции и оригинального класса химических соединений, диановых смол. Он впервые синтезировал из ацетона и фенола диметилдифенолметан, а также ряд его производных и высших гомологов. Продукты этой реакции стали впоследствии именовать дианами.

В 1936 году Кастаном из них были получены первые диановые эпоксидные смолы, которые нашли широкое применение в качестве электроизоляционных и связующих материалов, герметизирующих составов. С их помощью склеивают костные обломки при лечении переломов. На их основе изготавливаются трубки и мешки для хранения крови, сосуды для хранения биопрепаратов и лекарств, а также части протезов.[28]

Список научных работ А.П. Дианина

1. Протокольная заметка А.П. Бородина от имени студента А.П. Дианина об уплотнении и окислении солями окиси железа α, β — нафтолов по уравнению: 2С₁₀Н₈О→Н₂+С₂₀Н₁₄О₂. // Журнал русского физико-химического общества (ЖРФХО) 5, 384 (1873).
2. О продуктах окисления нафтолов хлорным железом. Статья первая. // ЖРФХО 6, 183 (1874).
3. О превращении фенолов в дифенолы путем окисления. Статья вторая.// ЖРФХО 14, 130 (1882).
4. Протокольная заметка А.П. Бородина от имени А.П. Дианина об окислении простого фенола в дифенол С₂₀Н₈(ОН)₂ д. раствором KMnO₄. // ЖРФХО 14, 281 (1882).
5. К некрологу А.П. Бородина. (Дополнение к некрологу В.В. Стасова). // Новое время. 1887, 23. II.
6. А.П. Бородин. Биографический очерк и воспоминания. // ЖРФХО 20, 367 (1888).
7. Протокольная заметка о продукте конденсации бутирона с фенолом. // ЖРФХО 21, 354 (1889).
8. О продуктах конденсации кетонов с фенолами. // ЖРФХО 23, 488-546, 601 (1891).
9. О конденсации фенола с окисью мезитила под влиянием соляной кислоты (протокольная заметка).// Журнал русского химического общества 43, 141-142 (1911).
10. О дезинфекции хлором и сернистым ангидридом. Труды Русского общества охранения народного здоровья. СПб., 1886. Вып. IV. С. 28-29.
11. А.П. Бородин. К десятилетию смерти. // Новое время. 1897, 15. II.
12. Открытие метилового спирта в вещественных доказательствах при судебно-химической экспертизе. // Известия Императорской Военно-Медицинской Академии, 1915. С. 289-293.

С.Б. Кудряшова

[1] С.А. Дианин, А.Д. Петров. Александр Павлович Дианин. К 100-летию со дня рождения / Материалы по истории химии. М., 1951. С. 97.

[2] РГВИА. Ф 409. Оп. 2. Д. 28392. Л. 14 об.

[3] Письма А.П. Бородина. Вып. lll. М., 1949. С.45.

[4] Письма А.П. Бородина. Вып. lll. М., 1949. С. 50-51.

[5] РГВИА. Ф 409. Оп. 2. Д. 28392. Л. 14 об.

[6] Письма А.П. Бородина. Вып. lll. М., 1949. С. 115.

[7] Письма А.П. Бородина. Вып. lll. М., 1949. С. 109.

[8] Письма А.П. Бородина. Вып. lll. М., 1949. С. 118-119.

[9] РГВИА. Ф 409. Оп. 2. Д. 28392. Л. 14 об.

[10] Письма А.П. Бородина. Вып. lll. М., 1949. С. 363.

[11] Письма А.П. Бородина. Вып. lll. М., 1949. С. 157.

[12] Леночка – крестница А.П. Бородина, дочь Николая Павловича Дианина

[13] Письма А.П. Бородина. Вып. lll. М., 1949. С. 163-165.

[14] Письма А.П. Бородина. Вып. lll. М., 1949. С. 188-189.

[15] Письма А.П. Бородина. Вып. ІV. М., 1950. С. 121.

[16] Письма А.П. Бородина. Вып. ІІІ. М., 1949. С. 61.

[17] Письма А.П. Бородина. Вып. ІV. М., 1950. С. 145.

[18] РГВИА. Ф 409. Оп. 2. Д. 28392. Л. 14 об.

[19] Письма А.П.Бородина. Вып. ІV. М., 1950. С. 300-306.

[20] Письма А.П. Бородина. Вып. ІV. М., 1950. С. 225.

[21] РГВИА. Ф 409. Оп. 2. Д. 28392. Л. 14 об-15.

[22] РГВИА. Ф 409. Оп. 2. Д. 28392. Л. 15.

[23] РГВИА. Ф 409. Оп. 2. Д. 28392. Л. 15 об.

[24] РГВИА. Ф 409. Оп. 2. Д. 28392. Л. 14.

[25] РГВИА. Ф 409. Оп. 2. Д. 28392. Л. 1.

[26] РГВИА. Ф 409. Оп. 2. Д. 28392. Л. 1.

[27] Письмо Е.Г. Дианиной С.А. Дианину от 21 июля 1916. Из фондов музея.

[28] Солод О.В. Большие дела маленькой кафедры. Из фондов музея.